Переворот был предпринят группой якобинцев-членов Конвента, недовольных политикой Максимиллиана Робеспьера и опасавшихся за свою личную безопасность. Группа заговорщиков, среди которых наиболее видными были Каррье, Барер, Билльо-Варенн, Коло д’Эрбуа и Фукье Тьенвиль, представляла собой блок уцелевших эбертистов и дантонистов, а также лиц, которым грозили репрессии за коррупцию и злоупотребления властью.

26 июля (8 термидора) в Конвенте Робеспьер выступил с речью, указывающей на наличие заговора и полной сильных, но безадресных угроз. У Робеспьера потребовали, чтобы он назвал имена обвиняемых. Он отказался. Вечером он прочёл ту же речь в клубе якобинцев, с восторгом принявшим её. Именно после этого все депутаты, имевшие основание опасаться за свою безопасность, поспешили договориться между собой, забыв прежние разногласия.

На другой день, 27 июля во время заседания Конвента Робеспьер, а также другие якобинские лидеры Сен-Жюст, Кутон и Леба были арестованы. При известии об аресте Робеспьера, находившаяся в руках робеспьеристов Парижская коммуна ударила в набат и призвала секции к оружию. Полиция подчинялась Коммуне, в результате тюремщики по ее приказу отказывались принимать арестованных, и Робеспьер был вскоре доставлен в мэрию, где находилось управление полиции.

На Гревской площади перед Ратушей собрались огромные вооруженные толпы с артиллерией. Национальная гвардия, верная Коммуне, двинулась на Конвент. Между тем Конвент энергично организовывал свои силы. В полночь известие о том, что Конвент объявил всех участников восстания вне закона, вызвало панику среди сторонников Робеспьера, и площадь перед Ратушей быстро опустела.

28 июля жандармы и гвардейцы ворвались в Ратушу. Арестованные были доставлены в Комитет общественной безопасности. Поскольку Робеспьер и его сторонники были объявлены вне закона, их на следующий же вечер без суда гильотинировали на Гревской площади под крики толпы: «Смерть тирану!». На следующий день были казнены еще 71 человек. Режим якобинской диктатуры пал.