Посвящается памяти Вирджинии Вулф
Основано на реальных событиях

Письмо первое

Ты знаешь, Лео, 
мой дом – Лондон.
По Кенсингтону налево
до Гайд Парк Гейт.
Моё детство было деспотичным и холодным.
Разрушенный дом, музыкальный паркет.

Ты знаешь, Лео, в моей семье было восемь детей,
у отца была седина, у матери был удобный гроб.
Когда мне было двадцать два, мы осиротели,
и я предложила отметить этот день, и мы пили грог.

Потом скончалась Стелла,
и в тот день Я была не Я.
Дом из стекла был сделан,
а я бросала камни!
Прости мне, милый Лео, мой чудовищный изъян.
Ты создал психопатке небо с облаками.

Ты помнишь, Лео, у меня сестра была?
Ванесса. Мы клялись в безбрачии и верности друг другу.
Она женилась, и семью себе состряпала.
Агрессор внутреннего зла, их брак сто раз обруган.

Я отошла. Мой Лео, 
не могу писать.
Всё голоса и головная боль туннелем в пропасть.
Я заболела.
Мозг мой губит сам
себя. Прощай. Люблю тебя. За крышкой гроба.

В.

Письмо второе

Мои слезы теперь как бисер,
он рассыпался под столом.
Я не слышала больше писем,
но мне это приснилось само.

Извини, я измучилась, Лео.
Я хочу избежать голосов.
Если сердце болит не слева,
значит это болезнь хромосом.

Я не Я, это что-то между.
Мои мысли с видением лиц
не дают жизни больше мешкать.
Потому я черню этот лист.

Лео, Лео, пойми, я в яме.
И нет жизни меж этих ям.
Я кручусь между сном и явью,
но не знаю где это – «Я».

Твоя В.

Письмо третье

Это глупо. Смешно наверно.
Я не сетую, нет, но плюю на нервы.
Я придумываю манёвры.
И будто нарочно печатаю новый роман.
Я хотела лечиться словом.
Но рассудок был в детстве сломлен.
Мой отец доигрался в злобу.
А корабль тонет, если пробита корма.

Ты простишь, ты поймёшь, ты сильный.
Извини, что не вышло сына.
Переломлена на два тростинка.
Слышишь, Лео, журчит река Оуз?
Мне остался последний росчерк.
Я не знаю, что может быть проще.
Ты найдёшь меня ночью на ощупь,
по теченью на север, по запаху роз.

Твоя В.

Письмо четвертое

Голоса.
Голоса как камни.
сотни слов и сухой пергамент.
Голоса как снежки,
застилают глаза снега мне.
Вижу смерть, Лео, сгинь,
я уже на грани.

Вижу мать,
вижу страшные сны с ней.
Я стою на окраине смысла,
на кромке чашки.
Кидаюсь с мыса
всё чаще. Чаще.

Кто-то здесь, но его не вижу.
В зеркала я кидаюсь с вопросом
в зеркала, на которых проза.
Я кричу им:
Где ты, Вирджи?

Ты же знаешь, что все пилюли
не помогут от призраков прошлого.
Лео, нас разделили люди.
Но не те, что в толпе прохожих.
Стало лучше,
когда сел рядом.
Этот ужас –
последняя правда.

Прощай.
В.

Письмо пятое

"Я точно чувствую, что снова схожу с ума. Я чувствую, мы не сможем пережить еще одно из этих ужасных времен. И я не выздоровею в этот раз. Поэтому я делаю то, что, мне кажется, будет лучшим. Ты дал мне величайшее из возможного счастья. Ты был во всех смыслах всем, чем кто-либо может быть. Я думаю, что два человека не могли бы быть более счастливы, чем были мы с тобой до тех пор пока не началась эта ужасная болезнь. Если кто-то и мог спасти меня, это был ты. Я потеряла уверенность во всем, кроме твоей доброты. Я не могу разрушать твою жизнь дальше. 
В."