Мая мама

Маленький Миша потерялся. Он блуждал в абсолютной темноте и не знал, как выйти на свет. Это было похоже на игру в прятки, когда Миша закрывался в чулане, не включая лампочку, но происходящее всё же отличалось от привычного времяпрепровождения. Обычно для того, чтобы выйти из тьмы, требовалось всего лишь открыть дверь, но теперь мальчик не мог её найти. Он тянул ручки вперёд, но чувствовал лишь пустоту. Никакой твёрдой поверхности.

Сначала страха не было, но теперь, вместе с осознанием безвыходности положения, он появился. Такой же жгучий, как проступившие на глаза слёзы. Миша начал плакать, но даже его всхлипы, как и маленькое дрожавшее тельце, тонули в этой густой вязкой тьме.

И вдруг взору смоченных солёными слезами глаз открылся выход. Прямоугольник яркого света, очень похожий на дверной проём. Он внушал скорее страх, чем надежду, но и выбора как будто не было – кроме яркого пятна Миша не видел ничего другого; ватные ноги понесли дрожавшее тело к вдруг появившемуся прямоугольнику.

Страх оказался напрасен – яркое пятно света было выходом из тьмы. Пройдя через него, Миша очутился на родной, любимой детской площадке. Вспомнил, как перед самым попаданием в темноту играл тут с мячиком, как последний, задорно позвякивая, поскакал в сторону бордюра, гулко стукнув, спрыгнул с тротуара...

Миша вышел из темноты, но не нашёлся. По крайней мере, не для своей мамы. Её мальчик увидел сидевшей на бордюре – женщина... обнимала другого ребёнка!

“Мама, зачем ты обнимаешь чужого мальчика? Ты меня больше не любишь?”

Голос Миши снова был готов сорваться на слёзы, а молчание мамы только усугубляло ситуацию.

“Мама, прости, что я так исчез. Я просто потерялся. Но теперь нашёлся. Не нужно было искать себе нового малыша”

Но мама снова не ответила – она продолжила обнимать другого мальчика, как две капли воды похожего на настоящего сына. Желая привлечь внимание женщины, Миша попытался обнять её, но та оттолкнула своего ребёнка. По крайней мере, так, упав на землю, подумал Миша. Он просто не понял, что прошёл сквозь маму, не заметил, что она плачет, и что через её крепко сжатые, дрожащие пальцы просачивается что-то красное. Очень много красного.

“Мама, прости меня...”

Голос всё же сорвался на слёзы, но женщина вновь не отреагировала на эти слова. Всхлипы стали нестерпимо сильными – они начали душить Мишу, и, возможно, полностью лишили бы мальчика дыхания, если бы не лёгшая на плечо рука. Она, в отличие от холодного игнорирования мамы, была мягкой и тёплой. Это прикосновение успокоило.

Миша поднял заплаканные глаза и увидел тётю в странном белом наряде. Раньше таких мальчик никогда не видел. Капюшон полностью скрывал лицо подошедшей, но это ничуть не пугало.

“Ты – моя новая мама?”

Тётя не ответила, но, в отличие от настоящей мамы, хотя бы кивнула и протянула вылезшую из широкого рукава руку, приглашая взяться за неё. Миша не стал отказываться, но, уходя с новой мамой, он обернулся и посмотрел на старую.

“Я люблю тебя мама. Надеюсь, ты простишь меня за эту шалость и позовёшь обратно. Пока”

Всхлипы женщины прекратились, чтобы выпустить наружу слова.

“Я люблю тебя, малыш. Прощай”

Осталось неясным, кому они были адресованы – безжизненному телу, сбитому машиной, или же мать всё же услышала последние слова своего сынишки, которого потеряла навсегда.