от deepness >
• Зимнее утро [жанр: свободный]


Боб стряхнул с куртки мокрый снег, стукнул одним ботинком о другой, сбив слякоть, и вошёл в бар. Синоптики не ошиблись – в Гринвуд пришла зима.
- Эй, Гарри, у тебя вчерашний джин ещё остался? – крикнул он с порога подметающему мужчине.
Гарри поднял на Боба усталые глаза, потёр сухой жилистой рукой шершавый подбородок и рявкнул:
- Слышь, Бобби, сейчас полседьмого утра, вторник. Какого дьявола ты припёрся? 
- Ты открываешься в шесть, так что не гунди. 
Лениво прошаркав за стойку, Гарри порылся в шкафчике и с глухим звоном поставил на заляпанный столик бутылку дешёвого пойла.
- Кроме тебя это дерьмо никто не пьёт. Конечно он у меня есть. Стаканы там, - старик ткнул узловатым пальцем в сторону мойки.
Боб стянул с себя старую куртку, небрежно швырнул ее на стул и направился к раковине. Налив порцию джина, он одним залпом осушил содержимое бокала. Щёлкнув зажигалкой, Бобби прикурил сигарету, и, выпустив клуб дыма, вальяжно развалился на маленьком диванчике у стены.
- Где твой драндулет? – безо всякого интереса спросил Гарри, продолжая подметать. – Ты уже третий день пешком шарахаешься.
- Сам ты драндулет. Это Хонда 91-го года. Единственный мотоцикл в своём роде. – Боб затянулся и налил очередные двести граммов в стакан. – Ты представляешь, три дня назад соседская шпана повадилась мочиться в бензобак.
Небольшой зал наполнился хриплым смехом старика:
- Вот ты придурок, ха-ха. Даже детвора тебя не уважает. И что, не надавал им тумаков? Хотя... Даже жена тебя лупит.
- Не трогай мою жену, старая ты калоша.
- Уж, поверь, нет никакого желания трогать эту мегеру, - Гарри состроил на морщинистом лице кислую гримасу. – Так что там со шпаной?
Боб сделал глоток, другой, затушил окурок в стеклянной пепельнице, откинулся, и с довольной улыбкой начал рассказ:
- Дремлю я, значит, в своём гараже. Тут слышу шорох. Думал, опять крысы. А это три соседских пацана. Ну, я затаился, вроде как меня нет. Они прокрались к Хонде, отвинтили крышку бака, достали свои болты, и давай справлять нужду прямо туда. Я как подскочу. Они даже ширинки не застегнули, бросились наутёк. Ну, думаю, ладно. Промыл бак, залил наполовину бензин, и ушёл к тебе. Прихожу, крышка валяется возле мотоцикла, а бак полон мочи. Вот же черти! Тогда я пошел к старшему, это который Элай. Подхожу к нему, улыбаюсь. Протягиваю руку и говорю: «Слышь, пацан, привет. Давай вы будете каждый день мне писять в бак, а я вам за это два доллара.» Элай обомлел, смотрит на меня круглыми глазищами, ничего не понимает. А я ему: «Ваша моча круче бензина, японские движки просто летают на ней. Ну что, договорились?» Он молча кивнул, и я ушел. Вечером вижу, бригада ссыкунов подходит к гаражу. «Давай два бакса!» - говорит Элай. Я протягиваю ему пару бумажек. Они делают дело в бензобак и, довольные, уходят. На другой день всё опять повторяется – шпана при деньгах, а я с полным баком мочи. И вот, вчера вечером, компашка снова хочет заработать. А я им: «Ребята, сегодня у меня денег нет. Можете в кредит надудонить?» Они переглянулись, потом зыркнули на меня и убрались восвояси. Кто ж теперь будет бесплатно сикать? И больше их не было.
Гарри отложил в сторону веник и с серьезным лицом подошел к Бобу:
- Плесни мне своего дерьма.
Боб налил джин в свой стакан и протянул хозяину бара.
- За тебя, Бобби. Я и не думал, что в твоей тупой башке есть хоть одна извилина!
Мужчины похохотали ещё с полчаса, наполняя зал табачным дымом и алкогольными парами, затем пожали друг другу руки, и Боб ушёл.


- И где ты шляешься с утра пораньше?
Боб очень удивился, увидев супругу в гараже. Герта встретила его в мятом халате и тапках на босу ногу. В руках у неё была чёрная коробка из-под обуви.
- Дорогая, пошли в дом. Тут холодно, ты простудишься.
- Не называй меня «дорогая», придурок! – гневно прокричала Герта. – Я жду не дождусь, когда оформят наш развод. Сколько раз отец предупреждал, чтобы я не выходила за тебя замуж.
«Снова та же песня», - подумал Боб, а вслух произнёс: - Не нужно кричать, с твоим больным сердцем это вредно.
Женщина глубоко вдохнула и выдохнула. В свои тридцать девять она всё ещё оставалась привлекательной, хотя красота постепенно увядала. 
- Что. Это. За. Хрень? – произнесла Герта, делая паузу после каждого слова. Отдав мужу коробку, она скрестила руки на груди и вопрошающим взглядом уставилась на него.
Бобби повертел предмет, и недоуменно исподлобья взглянул на супругу.
- Открой, придурок.
Мужчина повиновался. Внутри оказался белый лист плотной бумаги с напечатанным словом «ПОСЛЕЗАВТРА». 
- Где ты это взяла?
- Кто-то позвонил в дверь ровно в шесть утра. Я подскочила как бешеная, думала отец приехал. А там на пороге лежит эта коробка. Что это вообще значит? Что будет послезавтра?
- Да откуда ж мне знать, дорогая, - Боб хохотнул. – Наверное, соседские мальчишки опять балуются. Представляешь, они мне ссали в бензобак.
Герта отвесила мужу лёгкий подзатыльник:
- Не выражайся в моём доме, идиотина. Скорей бы уже развод, чтобы ты укатил на своей тарантайке подальше отсюда. Толку от тебя нет никакого, одни убытки.
Женщина хмыкнула, изящно развернулась, вильнув задом, и ушла в дом. Боб швырнул коробку в угол, прикурил сигарету и плюхнулся в автомобильное кресло, стоящее возле стола с инструментами. Через пять минут он уже дремал.


Звонок в дверь снова разбудил Герту ровно в шесть утра. Женщина встрепенулась, поглядела на часы. «Отец» - мелькнуло у неё в голове. В чём есть – мятом халате и тапочках – Герта сбежала по лестнице на первый этаж и отворила дверь. Никого. Лишь на пороге лежала обувная коробка. На этот раз коричневая. Женщина вышла на улицу, тут же промочив ноги в талом снеге. В тридцати метрах она заметила удаляющуюся фигуру в жёлтом плаще с капюшоном. Страх и любопытство тут же овладели Гертой. «Эй» - крикнула она, но фигура уже скрылась за деревьями. Съёжившись от утреннего холода, Герта схватила коробку и вошла в дом, заперев дверь на замок.
В комнате было тепло. Женщина присела на кровать, достала из тумбочки сердечные лекарства, запила их водой и дрожащими руками вынула послание из коробки. Надпись на листке гласила: «ЗАВТРА». 


- Опять ты, - Гарри в приветствии протянул руку Бобу. – Проходи скорей, не топчи. Выпивку сам найдёшь.
Ухмыльнувшись, Бобби прошмыгнул мимо ворчащего старика, налил стакан джина и направился к музыкальному автомату. 
- Где-то тут Мегадет был, - пробубнил Боб и нажал нужную кнопку. Мелодия стала наполнять помещение. – Знаешь, Гарри, говорят в аду есть специальная печь для тех, кто слушает хэви-метал не на полную громкость.
Хозяин бара взглянул на единственного клиента, покрутил пальцем у виска и продолжил протирать столики. Дела у него шли неважно, приходилось открываться с раннего утра, чтобы местные пропойцы перед работой забредали и оставляли доллар-другой за дешёвый алкоголь.
- Совсем у тебя плохо с посетителями, да? – Бобби сочувственно улыбнулся.
- Кроме вас, алкашей, здесь и не осталось никого. Все порядочные давно свалили из этой дыры. Ещё пару лет назад, помню, заходили парочки, заказывали обед, ужин, хорошую выпивку. Полста баксов со стола имел. А сейчас… Одни придурки вроде тебя шастают. Как же достали вы, неучи. По тридцать раз в день слышу: «Налей мне однО виски!». На днях случай был.  Заходит один прилично одетый гражданин, с виду кореец или китаец, не разбираюсь в них. Подходит к стойке, весь расплылся в улыбке, и говорит мне: «Один виски, пожалуйста». Я смотрю на него, а сам думаю – «Наконец-то грамотный попался». И тут он добавляет: «И один пачка сигарет, пожалуйста».
Мужчины взглянули друг на друга и в один голос загоготали.
 

Герта не могла заснуть. Пролистав все старые журналы и выпив полдюжины чашек кофе, она спустилась на кухню, подвинула стул к окну и уселась на него. Стрелки на часах показывали без четверти шесть. За окном было тихо-тихо, лишь лёгкий декабрьский снежок создавал какое-то движение. Женщина глотнула из чашки, подпёрла подбородок рукой и продолжила ждать. Мысли её весь день занимал тот странный незнакомец в плаще. Кто он, что ему нужно, и к чему все эти записки. 
Звонок в дверь прервал её размышления. Вскочив, Герта едва не опрокинула столик. На ходу накинув пальто, она повернула ключом в замочной скважине, распахнула двери и чуть не споткнулась о синюю коробку. Спешно сорвав крышку, женщина вытащила лист и прочла: «СЕГОДНЯ». Оглядевшись, она заметила ту же фигуру в жёлтом плаще, быстрым шагом идущую в сторону леса. Нахмурив брови, Герта ринулась за ней по следам на свежем снегу. Добравшись до сосен, женщина остановилась. Незнакомец стоял спиной к ней и не двигался. Его капюшон зловеще блестел в лучах восходящего солнца. С трудом переводя дыхание, Герта медленно подошла к человеку и ткнула его озябшими пальцами:
- Эй, ты кто?
В ответ незнакомец повернулся. Герта увидела его лицо, и дикий ужас пронзил каждую клеточку её тела. Из-под капюшона на женщину смотрела голова волка с огромными окровавленными клыками. Судорожно хватая ртом воздух, Герта схватилась за сердце. Пятясь назад, она поскользнулась в мокром снегу и упала. Волчья голова нависла над ней, кровь с клыков капала на перекошенное страхом лицо. Тело женщины произвело одну конвульсию, другую, пока не застыло в вечном покое. 
Проверив пульс, Боб откинул капюшон, стянул с себя звериную маску, посмотрел на алое солнце, медленно подымающееся над горизонтом, и произнёс:
- Какое прекрасное зимнее утро.