"Парфюмер".
Он помнил запах 1766 года. Помнил прекрасно, потому-что у него он ассоциировался только с одним ароматом: прекрасным ароматом Фелиции.
Он встретил ее не в заваленном мусором и грязью, одурманенном Париже, а в деревне Овер-сюр-Уаз, куда неизвестно зачем забрел одним погожим весенним вечером.
Хотя, наверное, именно запах привел его сюда. Его духи, дело его жизни, были почти готовы, но последний аромат должен был стать идеальным, лучшим, прекрасным! Может, это его он сейчас так страстно вдыхает, расширив ноздри, как бык перед атакой? Лауру Риши найти проще, но вот ее отец всегда настораживал Гренуя. Он опасен.
Гренуй шел по тропинке, что петляла туда-сюда, огибая кусты и молодые деревца, пока не увидел приземистый домик. Кажется, именно там скрывается источник чудного аромата.
Скрипучая дверь вдруг отворилась, и Гренуй поспешно сел на корточки за колючим кустом, чуть не исцарапав лицо. Из дома вышла девушка и двинулась к колодцу. Гренуй смотрел на нее во все глаза, и понимал: это идет сама Красота.
Чем-то она напоминала Лауру, но не огненно-рыжими волосами, а чем-то иным, неуловимым. Но при этом он был уверен, что и различий у них с Лаурой очень много. Так что же делать? Поддаться искушению или вернуться в Париж, пока еще есть силы?
Он следил за ней, за ее движениями, грацией. Рыжие волосы ниспадали на плечи, глаза - зеленые, Гренуй видел даже отсюда - такие глубокие, что ни один колодец в мире с ними не сравнится. Запах чистоты и красоты очаровывал и дурманил голову.
Гренуй достал нож и крепко сжал его вспотевшими руками. Чего же он ждет?
Наконец ему хватило духу выйти из укрытия. Девушка стояла к нему спиной и не могла видеть, но яркое солнце, превращающее любую тень в длинную нелепую полосу, подвело Гренуя: незнакомка заметила его и резко обернулась.
Несколько мгновений они изумленно смотрели друг на друга, а потом Гренуй поднял над головой руки, сцепив их в замок, и обрушил удар на голову юной красавицы.
Она не упала, а как-то грациозно, как и подобает деве, опустилась на землю, вот только ведро, чью ручку она сжимала в пальцах, испортило этот красивый миг: оно с грохотом опрокинулось и выплеснуло воду к ногам парфюмера.
Подняв оброненный нож, он затащил девушку в дом. Он не опасался, что там есть кто-то еще. Гренуй учуял бы его.
Он уложил ее на кровать и вновь достал нож. Подумав немного, убрал его и порыскал в маленькой спальне в поисках веревки. Однако нашлась она только на заднем дворе: на ней висела одежда.
Что он делает? Что остановило его? Он сам не знал. Гренуй никогда не отступался от намеченных планов, а тут... его словно парализовало. 
Он привязал руки и ноги девушки к кровати и стал дожидаться ее пробуждения.
Когда она очнулась, за окном уже стемнело, а сидевший на стуле рядом с кроватью Гренуй почти задремал.
Девушка открыла глаза. Поняв, что связана, она не стала кричать и звать на помощь - это было бы просто глупо, поблизости никого нет. Она лишь молча смотрела в лицо незнакомца, ожидая объяснений.
Ожидая объяснений, которых у Гренуя не было. Его холодный расчетливый ум словно отключился, его сменил огонь, что живет лишь в сердце - огонь желания, огонь страсти.
Не выдержав молчания, дева все таки спросила:
-Кто вы?
-Имена ничего не говорят об их носителях.- ответил Гренуй. -В отличие от этого.- и он глубоко втянул воздух, наслаждаясь ароматами подлинной красоты, приправленными теперь сладковато-горьким запахом страха.
-Меня зовут Фелиция, и я рада новым знакомствам.- сказала девушка. -Но вы, как мне кажется, слишком настойчивы.
Гренуй с удивлением обнаружил, что наслаждается и ее голосом. Нужно закрыть глаза: и запахи вместе с этим чистым, красивым тоном, погружают тебя в пучину блаженства. 
-Вы прекрасны, Фелиция. Во время моих путешествий по провинции я встречал много красивых девушек. На пыльных улицах Парижа их было не меньше, они были похожи на фиалки, выросшие вдруг посреди сорной травы, но вы...вы особенная.
Фелиция осмотрела путы на своих руках.
-Тогда, может, отпустите меня?
Он вздохнул и в который раз достал нож.
-Я бы хотел, но не могу. Моя работа не позволяет...
Увидев нож, девушка побледнела. Но когда она вновь заговорила, ее голос, к удивлению Гренуя, не сорвался на крик, лишь стал чуть-чуть, самую малость, выше.
-Ваша работа связана с убийством юных провинциальных девушек?
-Не только провинциальных...- проговорил Гренуй без всякого выражения и застыл, стоя над красавицей, с ножом в руке. Что-то мешало ему вонзить острое лезвие в нежную плоть. Что-то, чего раньше никогда не было. Что-то эфемерное, невесомое, как запахи, и столь же сильное.
Вновь желание овладело им. Всю жизнь он признавался в любви ароматам, он лелеял их, собирал, как коллекционеры собирают бабочек или ракушки, он давал им имена и мысленно заключал во флаконы запах целой эпохи, но никогда не ощущал страсти к чему-то еще. Сейчас он смотрел в лицо юной Фелиции и понимал, что не сможет убить ее. Почему? Он совершил уже много убийств, все его жертвы были красавицами, но их ангельская внешность никогда не останавливала его. Что же произошло теперь? Неужели Господь решил покарать его самым страшным способом - выплеснув в его сердце аромат самой любви?
Но разве не он, Гренуй, вот-вот должен создать этот совершеннейший и прекраснейший запах? Мысль о том, что кто-то - пусть даже сам Бог! - уже сделал это до него, была ужасна, нестерпима, противна всему его существу.
А Фелиция, словно видя, какие мысли витают в его голове, вся как-то сжалась, побледнела, от чего ее зеленые глаза-колодца и огненные волосы засветились еще жарче.
Гренуй двумя взмахами разрезал веревки и отошел на шаг от кровати, настороженно глядя на девушку.
-Кто вы? Вы тот самый, кто убивает красавиц Парижа? 
От этих слов он хотел кричать. Он не убийца и не разрушитель, он созидатель нового и прекрасного!
-Не говорите так, Фелиция. Потому-что я только что спас вашу жизнь.
И, не проронив больше ни слова, он покинул дом. Где-то там, в Париже, его ждала Лаура...