Ниспадающие полупрозрачные полотна брокатель, с вплетенными нежными нитями серебра, создавали картину весеннего дня со сверкающими струями дождя. Тоненькая девушка в коротком обтягивающем топике, прикрывающем только грудь, опиралась на зонтик, слегка отведя руку назад. 
         - Нет! Нет, все не так! Зачем здесь акробатка? Мне нужно тело, наполненное гормонами, зовущее, опьяняющее! 
         - А это что? Где напряжение? - Фотограф небрежно ткнул в грудь девушки и ошарашенно уставился на отпрыгнувшую в угол дикарку. Она,  двигаясь назад, наступила на прозрачные ткани. Сдернутые декорации, медленно, многочисленными складками покрывали вытянутое струной тело. 
          - Не смей меня трогать! Дерьмо! 
          - Как он мог! Настя мечтала, бредила им. Высокий смуглый брюнет в джинсах,  впечатанных в его красивое мускулистое тело. Как ей хотелось хоть один раз оказаться рядом. Холодные, самоуверенные глаза с обложки модного журнала прожигали ее, дразня. Маэстро фото - так его называли в прессе. Она сделала все, чтоб попасть в кадр его объектива.
              А теперь ...  Как же трудно признавать, что твой мир, которым ты жила, растоптан, унижен, растерзан в клочья ...
         -Черт! Вы кого мне привели? Девчонку, мечтающую о дрожи в коленках? Вооон! 
Аркадий яростно запустил обе пятерни в голову, взъерошивая и без того непослушные волосы. Накручивая круги он словно вновь и вновь измерял пространство зала. Злость, гнев  переполняли его. 
          - Я ... сама ... хотела ... Вы мой ...  Были,- неожиданно  выпаливает  и захлебнувшись горестным вздохом, беззвучно зарыдала. Ей хотелось закутаться в кокон вместе с головой, с ногами и плакать о своих мучительных переживаниях, униженной обожаемым кумиром просто по причине, что она в отличие от его сексуальных моделей не была для него  привлекательной. 
         Бледная, неуклюжая, запутавшаяся в прозрачном небе, она безуспешно пытается выбраться из бесконечного плена материи. 
         - Оставьте ее,- остановил он ассистентку, бросившуюся освобождать Настю. Все свободны. Разошлись. 
         Он с удивлением смотрел на девушку, чувствуя, как в сердце вползает жалость к этому сотрясающемуся в бессилии комочку. Легко коснулся нежных шелковистых волос, змейками извивающихся на плечах. 
         - Все, детка, все. Успокойся. Ты очень красива. Из-под прищуренных ресниц с капельками росы на него взглянуло два солнца. Глаза цвета меди с кофейными ободками и пляшущими изумрудными крапинками неслись к нему, поглощая здравый смысл. 
         -О, нет, только не это, - мелькнуло в голове, когда по телу стало разливаться ощущение тягостного дискомфорта, грозящего перейти в жаркую истому.
         - Она еще совсем дитя. Прочь отсюда. Прочь! 
Резко выпрямившись, он быстрым шагом двинулся в кабинет. 
              Настя лежала и смотрела, как он идет к дверям, шагнул на порог, остановился, обернулся ... и исчез в темноте комнаты. 
         Сделав глоток виски, закурив сигарету, Аркадий откинулся на спинку кресла. Рука непроизвольно потянулась к его гордости, альбому с признанными миром фотографиями. Они вновь и вновь заставляли переживать потрясающие мгновения его открытий человеческого тела. Яркие, эротичные, живые. 
Пластичная и гармоничная динамика мужчины и женщины в страстном танце любви. 
Взгляд - фотовспышка, фейерверк желаний и ожидания блаженства. 
Развернутые тела, блестящие от пота, переливаются радугой чувств. 
Здесь было все: традиционный взгляд на эротику, ролевые игры, камасутра, тантра.
А вот и его первый снимок. Он чуть не уронил тогда через балкон фотоаппарат, когда Леська плотно прижалась грудью к его спине. 
         Она была старше меня года на четыре. Я безумно желал ее, это было средоточием неотступных сексуальных фантазий. Преследовал весь такой юношески влюбленный, но она только смеялась, невзначай проводя по взбугрившейся молнии брюк. 
В тот вечер мы, играя по обыкновению в карты, услышали "ахи" и "вздохи" несущиеся через открытую дверь балкона. Замерев, Леся предложила посмотреть. Я, не раздумывая согласился. Схватив фотик, выскользнул на балкон, подруга, выключив свет, чтоб нас не было видно, присоединилась через минуту.  Я был выше ее, поэтому мне не составило труда приподняться на носочки и заглянуть через перегородку балкона. Места для двоих там не было, поэтому Леся шепотом спрашивала меня: Ну что там? А там было то, что называется окончанием секса:  в свете телевизора их тела были прекрасно видны. Чувствуя приближение финала, сосед вколотил два мощных удара и, застонав, обмяк, откатившись в сторону. 
Тогда я и сделал снимок в немом восхищении красотой женского тела. 
         Она лежала, безвольно распростертая, голубое сияние экрана усиливало контраст узкой талии и широких бедер. Из приоткрытого рта медленно, тягуче выходили отзвуки рая. Грудь с кружевными сосками поднялась в судорожном вздохе не в силах опуститься на место. Женщина еще раз вздрогнула всем телом и по  бедру, словно из морской раковины, скатывается несколько жемчужинок прозрачной жидкости. 
Вспышка фотоаппарата осталась незамеченной. 
         Я  повернулся, чтобы уйти, но тут мою грудь обожгло прикосновение груди Леси. Бессвязный хрип вырвался из пересохшего горла, я почувствовал, как тесны стали мне мои трусы и капля, даже не капля, а почти семяизвержение обильно смочило их.  Я, словно так и должно быть, прижался к ней всем телом.  Ее молчание придало мне смелости. Просунув руку снизу под халатик, я стал ласкать ее ноги, прямо по внутренней стороне, задевая ладошкой их обе, поднимаясь все выше, погладил ее лобок через тонкую ткань, пока не понял, что ее трусики тоже влажные. В ту минуту я был готов на все. Леся взяла меня за руку, и мы зашли в комнату. В мгновение ока раздевшись, стали целовать и ласкать друг друга. Парализованный странным желанием, завороженно смотрю на прикрытый густыми ресницами взгляд, на красиво очерченный рот, на ее язычок, легко порхающий над моим сгустком энергии, готовым взорваться в любую секунду. Предчувствуя взрыв, она слегка отстраняется и шепчет: -У тебя презик есть? Холод сковывает мое тело. 
         - Неужели все? Я не носил с собой презервативы. Это финиш! 
         Она хихикает: Не трусь, у меня есть.  
         В ее пальцах заблестел латексный кружок. Быстрый язычок проник в центр, он стал похож на ее возбужденный сосок, сжав губами кончик презерватива, склоняясь над возбужденным членом, прижалась к головке. Я вздрогнул. Прижимая язычком "кармашек" латекса к деснам, она, плотно сжав губы, стремительно раскатала колечко по всей длине моего орудия и сразу же отпустила его, чтоб набрать порцию воздуха. Застонав от удовольствия, я не сразу понял, что произошло... 
Взбушевавшись, желание войти и ощутить жар влажного лона, заставило забыть все мои страхи, неуверенность. Я чувствовал себя богом - громовержцем, испускающим огненные молнии и бьющие фонтаном кипящие гейзеры раскаленного блаженства. 
          Аркадий улыбнулся: - Как давно это было. Прекрасные мгновения юношества. 
Он встал. Нужно посмотреть как там девочка. Испугавшись своих эмоций, он даже не помог ей выбраться из прозрачного плена. 
         Солнце, заглянувшее в окна, превратило небо в море, серебряные нити дождя стали веселыми солнечными бликами, скачущими по водной глади. Как же хороша была эта девочка, спящая в центре резвящихся волн. Взметнувшиеся вверх руки, увлекли за собой узкий топик, выпустив на свободу  маленькую грудь и розовый девичий сосок, медленно поднимающийся и опускающийся в такт с дыханием. Она что-то пробормотала, улыбаясь во сне. 
         Прелюдия любви. Предутренний сон. Тело еще спокойно спит, но уже внутри зародилось и расходится кругами желание. 
-Нет, снимков не будет. Этот кадр останется только с ним, в его памяти. Навсегда. 
Он положил ключ от съемочного зала рядом с девушкой и тихонько вышел, заперев дверь.