Глаза болели, спину ломило от неудобного положения. Шли третьи сутки экспериментов. Формула всё не находилась. Осточертело выгребать из лабиринта белые трупы. Крыс осталось всего две: слепая, еле живая, и сущий монстр с бешеными алыми глазенками. Ничего из сделанного не уменьшает опухолей. Мерзко смотреть на крыс, а о людях, умирающих в такой агонии, я и думать не хочу. Вчера юнец со второго курса, Джим, притащил бластер. Долго лепетал мне о своем изобретении, "уменьшение существ на субмолекулярном уровне". Я хмыкал себе под нос. Но упускать шанс не стоило. Объекту №74, той самой умирающей крысе, я уже вскрыл череп, и она лежала под анестезией, ожидая тестирования бластером. Бесполезно.. Жизнь медленно утекала из неё. С бластером же проблемы: все данные горят, так почему же...Тут я и совершил самую ужасную ошибку за всю свою работу генетиком. Я потерял бдительность, наводя прицел на себя. Вспышка и.. Ноющая боль в затылке заставила меня открыть глаза. Кажется, я в углу кабинета: все те же белые стены. Настоящее облегчение, хоть и жаль, что бластер оказался негодным. Завернув к холодильнику, я остолбенел. Передо мной лежал труп № 74. Я сам вскрыл ее минутами ранее. Лихорадочно ощупывая карманы халата, я поспешил отвернуться и онемел от ужаса. За поворотом лабиринта показался жирный розовый хвост.