Съев пуд соли, 
мучаясь жаждой сохлой,
я сидел в своей клетке, упершись в дырявый пол.
Стрелки были справа, часов рохля
выстукивала, словно трамвай, спешащий в депо.

И пока вспоминал проститутку, 
что встретил  намедни в порту,
пауки, будто блики, бежали по памяти и по стенам.
Сухой язык 
от щеки к щеке ворочался во рту, 
как в измятой постели.

Вспоминал её тело, 
вдруг что-то забило в груди. 
И пришлось поднять руку на сердце, и буркнуть: 
«…Проклятье!»
Это чувство утраты во мне так сопит и гудит.
Этой ночью опять я 
забыт и один.
А она у другого в объятьях.

Я хочу воды чистой, чтоб вывесть безвольный итог,
сил набраться и выбить «Довольно» на крышке гроба. 
За моё одиночество должен ответить не тот, 
кто создал шлюх портовых, 
а кто выдумал робость.